Букин и Бубукин — башенные стрелки познакомились, когда получали обмундирование. В списках танковой роты их фамилии стояли рядом, поэтому оба были вызваны на вещевой склад одновременно. Расписываясь за шлем и комбинезон, за куртку и башмаки, Бубукин увидел подпись Букина. Она была длинная, чуть ли не во всю строку. После слога «Бу» шел ряд многочисленных то ли крючочков, то ли полуколечек, заканчивалась подпись, как полагалось, буквой «н», но не простой буквой, а с хвостом, закрученным, как пружина.

— Ну и подпись! — изумился Бубукин. — Посмотришь — голова кружится... Я вот ставлю «Бу» — и дело с концом!

— Твоя фамилия длинная, — отозвался Букин, влезая в новый комбинезон, — и сам ты вон какой здоровила. А я маленький, фамилия у меня короткая. Пусть хоть подпись будет большая.

После такого разговора и началась у Букина с Бубукиным фронтовая дружба.

Нет на свете дружбы крепче, чем фронтовая. Быть товарищами на войне — это ведь не в кино ходить вместе, не лакомиться вместе пирогом в день рождения. В бою нет ни кино, ни пирога. Там есть враг, который стремится убить тебя самого и твоего друга. Верность в дружбе, крепость ее враг испытывает огнем. Да не один раз, а на протяжении всей войны.

Дружбу Букина и Бубукина фашисты проверяли и в столице фашистской Германии — Берлине, Чтобы скорее кончилась война, надо было скорее взять этот город.

В штурме Берлина участвовали пехотинцы и артиллеристы, саперы и летчики, связисты и минометчики, и, конечно, танкисты.

Танку трудно воевать на городских улицах. В поле, в степи можно мчаться на хорошей скорости, обходить укрепления врага стороной, атаковать их с тыла. А в городе, среди каменных построек, танк словно среди крепостей. Опасно каждое окно, опасны чердаки и подвалы — отовсюду фашисты могут выстрелить фаустпатроном. Фаустпатрон, в переводе с немецкого, — кулак-патрон. Этот сильный снаряд летел недалеко, метров на сто, но взрывался так мощно, что мог уничтожить танк со всем экипажем. За углами домов, за каменными завалами прячутся пушки — тоже целят в танк. Под асфальтом мины: надавит танк гусеницей на невидимую мину — гремит взрыв.

Так вот и случилось: в уличном бою, помогая пехоте пробиваться к центру города, танк Букина наехал на мину, взрывом изуродовало гусеницу, танк остановился; а в танк Бубукина попал снаряд, заклинило орудие танка, невозможно было наводить орудие в цель.

Рации в обоих танках работали хорошо. И командиры экипажей договорились: танк с заклиненной пушкой возьмет танк с разбитой гусеницей на буксир. Из двух неисправных машин получится одна исправная — можно продолжить бой. Обидно сидеть сложа руки, когда идет последнее сражение войны.

Танк Бубукина направился к танку Букина. И в это время мелькнула в развалинах разбомбленного дома фигура фашиста с фаустпатроном. Враг крался к неподвижному танку. Бубукин не мешкая выскочил через башенный люк танка, побежал с автоматом к развалинам — надо помешать фашисту стрелять фаустпатроном.

Фашист был упрямый. Он отложил в сторону фаустпатрон, начал бить короткими очередями из своего автомата в Бубукина. Наш танкист тоже стрелял, прячась за грудами кирпича, приближался к фашисту.

Бубукин был совсем уж близко от врага, когда тот перестал стрелять. «Почему фашист не стреляет? — подумал Бубукин. От догадки мороз пробежал по коже. — Верно, фашист отложил автомат и целит фаустпатроном в танк Букина. Сейчас выстрелит...» Бубукин бросился к укрытию фашиста. Навел автомат, нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало — патроны кончились. Тогда Бубукин с высокой груды обломков прыгнул на врага, ногами выбил из рук фаустпатрон. Фашист мгновенно вскочил, готовый вцепиться в нашего бойца. Но, увидев человека в замасленном комбинезоне, с лицом, темным от копоти, его гневные глаза и огромные кулаки, побежал. Бубукин схватил автомат врага — он тоже оказался без патронов. Тогда танкист запустил вдогонку фашисту половинку кирпича.

— Ну, гад! — крикнул Бубукин. — Второй раз не попадайся! Отверну голову!

Забрав оружие врага, Бубукин вернулся к товарищам. У них все уже было готово — буксирный трос закреплен, можно в бой.

Они славно поработали. Букин из своей пушки выстрелил все снаряды по фашистам. Потом перенесли к нему снаряды из танка Бубукина.

Воюя, танкисты вызвали ремонтников. Те прибыли со всем необходимым. Принялись чинить танки. Но воевать уже было не нужно. Во второй половине того дня, а было 2 мая 1945 года, немцы по всему Берлину вывесили белые флаги. Делали их наскоро — из простыней, полотенцев и даже из носовых платков. Белые флаги означали, что Берлин сдается.

По улицам, засыпанным битым стеклом и камнем, мимо изрытых взрывами скверов, разрушенных домов, мимо сгоревших танков и раздавленных пушек двинулись вереницы вражеских солдат и офицеров — сдаваться в плен. На площадях они складывали оружие, и очень скоро там образовались горы автоматов, пулеметов, гранат, пистолетов, винтовок — всего, что час назад грозило смертью нашим бойцам.

Фашисты шли, опустив глаза, смотрели в землю. Им было страшно — ведь придется держать ответ за горе, причиненное людям, и было стыдно — хотели взять Москву, но Москву не взяли, а Берлин сдали. На самом главном здании Берлина, на рейхстаге, развевалось Красное знамя. Его, в знак нашей победы, подняли в разгар жестокого сражения храбрые советские солдаты.

Через неделю после взятия Берлина капитулировала вся фашистская Германия. На землю пришел мир. Все страны и народы ликовали. Все славили Советскую Армию, посылали привет нашим солдатам и командирам.

И природа радовалась. Весеннее солнце светило светло, грело тепло. Навстречу свету и теплу из почек на деревьях вылезали прозрачные листочки, трава зелеными ленточками колыхалась под майским ветром. В небесах летели стаи перелетных птиц.

— Смотри, — сказал Букин Бубукину, — сколько птиц летит! Хорошо, что война кончилась. Самолеты в самую пору освободили небо птицам. И мы не пугаем их выстрелами.

С утра 9 мая Букин и Бубукин прихорашивались — побрились, умылись, причесались, почистили комбинезоны, навели глянец на обуви — и запаслись баночкой краски и кисточкой. Они готовились пойти к рейхстагу. Прошел слух, что все, кто брал Берлин, идут к этому огромному зданию, где прежде заседало правительство фашистов, и пишут на стенах, на колонках свои фамилии — оставляют автографы на добрую память друзьям и в назидание врагам. Говорили, что сам прославленный маршал Георгий Константинович Жуков расписался на рейхстаге.

Действительно, площадь перед рейхстагом была полна наших солдат и командиров. В разных ее местах играли гармошки и аккордеоны; где плясали, где пели. А стены рейхстага и колонны были испещрены различными фамилиями. Надписи все прибавлялись и прибавлялись. На уровне человеческого роста все уже было заполнено ими.

— Опоздали, — сказал Бубукин. — Места не осталось!

— Что ты? — засмеялся Букин. — Нам-то как раз самое лучшее оставили. Встань-ка покрепче. Я с твоих плеч расписываться буду.

— Друг-танкист! — попросил Бубукина низкорослый сержант в погонах связиста. — Подсади и меня!

— Залезай, — согласился Бубукин, когда Букин спрыгнул на каменные ступени.

— Братья-славяне! — закричал веселый артиллерист. — Кто ростом не вышел — скорее сюда. Пока плечи танкисту не оттоптали.

Подсобив желающим, Бубукин сгреб всех их в кучу, придвинул к колонне, приказал: «Ни шагу назад!» — и сам вскарабкался на их плечи. Букин подал ему кисточку и краску.

— Погоди, — сказал сверху Бубукин Букину, — роспись-то не твоя. Ты же не так расписываешься. Где же твои крючки и загогулины?

— Правильно! — согласился Букин снизу. — Но если бы я расписался с загогулинами, то кто бы прочел, что и я брал Берлин.

— Хитер ты у меня! — проговорил Бубукин и вместо обычного «Бу», как он расписывался в различных бумагах, вывел печатными буквами полную фамилию. Рядом, помельче, приписал: Рязань.

Друзья-танкисты отошли от колонны, чтобы не мешать расписываться другим. Издали читали надписи. Перед ними была невиданная книга. Она рассказывала о великом подвиге советских людей. Называла героев жестоких сражений поименно. Называла села и города, откуда герои родом.

«Жуков — Москва. Васильев — Ленинград. Петров — Тула. Гончаренко — Полтава, Богданович — Минск. Гоцеридзе — Тбилиси. Берзиныи — Рига. Хабибулин — Казань. Гусейнов — Баку. Керимбаев — Алма-Ата...»

Вся Советская страна, все советские люди брали город Берлин.

У нас новинка - вышел сборник рассказов Анатолия Митяева о войне "Подвиг солдата" с рисунками Владимира Гальдяева.

Анатолий Митяев, пожалуй, один из самых лучших авторов, писавших для детей о войне: нескучно, искренне, непафосно. Он рассказывал о войне как очевидец, будучи сам фронтовиком, участником тех самых боевых действий.

Шесть случаев из жизни солдат на фронтах Великой Отечественной войны. Шесть подвигов — обычных, которые совершались простыми людьми ежедневно, ежечасно… Анатолий Митяев, который сам прошёл эту страшную войну, объясняет маленьким читателям, что каждый день на фронте, даже если солдат просто варит кашу или роет окоп, — уже подвиг. Так же доступно — без ложной патетики — рассказывает о Великой Отечественной войне и художник Владимир Гальдяев, рисунки которого к этой книге не переиздавались уже тридцать лет.

Рассказы Митяева выходили и выходят в разных сборниках, но именно этот вариант понравился нашему издательству благодаря рисункам Владимира Гальдяева.
Рисунки внешне простые, приглушенные, не яркие, но пронзительные; очень динамичные, при этом пародоксально сдержанно-благородные. И также, как и тексты Анатолия Митяева, очень искренние и честные.

Дорогой друг!

Я расскажу тебе о войне с фашистами. Расскажу совсем немного — шесть случаев из жизни солдат на фронте. Случаи эти — только капли в бескрайнем море солдатских подвигов, ведь с фашистами воевали миллионы советских людей, и каждый вложил свой ратный труд в победу.

Великая Отечественная войны началась летом 1941 года, кончилась весной 1945 года. За это время скворцы четыре раза улетали от нас в тёплые каря и четыре раза возвращались к родным скворечникам. Ребятишки, поступившие в первый класс в первом военном году, к концу войны заканчивали начальную школу. И всё долгое-долгое это время не утихали кровопролитные бои, жестокие сражения. Враг был сильный. Ему удалось далеко пройти на нашу землю. Нужна была величайшая храбрость, нужно было воинское умение и нужен был самоотверженный труд, чтобы выбросить захватчиков из пределов Родины и окончательно добить их на их же земле.

Мы все — и взрослые, и дети — в долгу перед теми, кто не вернулся с войны, кто отдал жизнь за то, чтобы жила Родина. Чем можно оплатить этот долг? На такой вопрос есть лишь один ответ — любовью к Родине, готовностью защищать её от любого врага, постоянным трудом на пользу Родины. Ты, мой маленький друг, знай это и расти честным, трудолюбивым, смелым человеком, достойным своей страны.

Митяев Анатолий
Подвиг солдата
Художник: Гальдяев Владимир
Возрастная группа: 6+
Объем: 112
Год издания: 2015
Формат: 195Х240
Тип переплета: Твердый
Тираж: 5000
ISBN: 978-5-9268-1774-1
Бумага офсетная
Издательство "Речь"

Как можно сегодня говорить о геополитике, не закрепив в сознании великие итоги последней из мировых войн? Невежество искажает суть произошедшего, меняет исторические ориентиры, лишает правильного взгляда на себя и корни нашего характера.

Благодаря статье РР "Битва за Берлин" у нас появляется возможность посмот­реть на исторический Берлин глазами американцев:

Их видно сразу: шумные и открытые, они больше других раскупают сувениры и открытки. «И почему-то чаще всех задают вопросы экскурсоводам», — поделился своим наблюдением Лукичев.

Надо сказать, история Рейхстага в изложении гида изрядно напрягла даже мое не сильно выраженное пат­риотическое чувство. По бойкому, в духе ковбойских реприз, рассказу экскурсовода выходило, что немцы начали строить Рейхстаг в честь объединения Германии в 1871 году, но судьба у него оказалась «как у ковбойской палатки на пастбище», разбираемой не меньше двух раз в сезон. Сначала в 1918-м коммунисты и террористы объявили республику и «демократию без демократов», выкинув императора и парламентариев из Рейхстага, как старую сбрую. Надо отдать должное изобретательности рассказчика, как потом выяснилось, британского студента-историка: слушатели кто млел, кто с пониманием ухмылялся, но никто не жевал скуку.

— Вау! — скорее возмутились, чем удивились туристы, когда узнали, что в 1918-м «советскому коммунистическому режиму» не удалось проникнуть в Рейхстаг: путь ему преградила Веймарская республика. А вот в 1933 году, желая распространить «коммунистический диктат» на весь мир, большевики при загадочных обстоятельствах отомстили: неизвестные сожгли Рейхстаг, а потом коммунисты держали его в руинах вплоть до объединения Германии в 1990-м. Лишь с победой демократии он был восстановлен — к миллениуму. Но и тут не обошлось без козней «тоталитарного режима»: из мрамора и гранитных плит Рейхстага СССР в 1945-м, когда оккупировал Германию, соорудил памятник своим воинам, на последнем этапе Второй мировой войны помогавшим союзным войскам США и Великобритании в ликвидации фашизма.

От гламурной чеканности формулировок меня сначала сковал столбняк. Потом жгучий стыд. Моего жалкого английского не хватило бы, чтобы деликатно поправить ошибки: например, уточнить, что мрамор и гранит для памятника десяткам тысяч павших советских воинов — освободителей Берлина от фашизма — был взят не из стен Рейхстага, а из руин рейхсканцелярии Гитлера, которую по решению Международного военного трибунала в Нюрнберге стерли с лица земли. А уж спросить, из каких источников известно, что большевики сожгли Рейхстаг, или в чем заключалась помощь СССР США и Великобритании, — мозг даже по-русски отказывался формулировать эти вопросы. От интеллектуального шока я даже взмок. Но это была только разминка.

— А русские освобождали Берлин? — наивно спросила миловидная девушка, не отвлекаясь от фотографирования на мобильный Бранденбургских ворот.

— Вы ничего не путаете? — интеллигентно засомневалась любознательная пожилая женщина с рюкзаком через плечо. — Я по Fox News смотрела фильм о дружбе двух диктаторов — Гитлера и их…этого…Муссолини? Разве они могли воевать?

Но и она еще не вынесла мой мозг. Его нокаутировал пир интеллекта, устроенный бенефициантом-гидом. Он емко и образно заговорил о коварной дружбе двух тоталитарных режимов — коммунистов СССР и фашистов Германии. Фашизм мировые демократии сломили в 1945-м. Но, ослабленные Второй мировой войной, они допустили коммунистический тоталитаризм к сердцу Европы, что обернулось сначала оккупацией Германии Советским Союзом, а потом — при мирном сопротивлении коалиции — ее разделением. И только упорство демократий привело к падению Берлинской стены и крушению коммунизма, символом чего стало сооружение в сотне метров от Бранденбургских ворот монументального здания посольства США, возведенного в традициях афинского Акрополя.

— Ну, греческих архитектурных традиций в американском посольстве вообще-то не видно, — рассмеялся Сергей Лукичев, услышав мой сбивчивый от переживаний рассказ, — а в остальном почти стандартная политкорректная экскурсия по Берлину ХХI века. Это шоу. Как в магазине. Только на экскурсии предлагают потреблять историю. А чтобы ее купили, товар надо упаковать в доступный масскульт. В России, кстати, этого не делают. Или не умеют? У меня похлеще случаются находки. Штампы? Но они работают. Это только наивные немцы честно пишут в учебниках, что Бранденбургские ворота являли символ разъединенной Германии, когда страны-победительницы алчно делили сферы влияния в Европе после Второй мировой.

Эти разные, нередко полярные взгляды на историческое прошлое Лукичев научился принимать не сразу. Поначалу его злили даже соотечественники. Когда вслед за богатыми туристами в начале нулевых потянулись первые интеллектуалы, они, как правило, предпочитали альтернативный взгляд на историю.

— А вы знаете, что американцы первыми вошли в Берлин, но инициативу наступления отдали Советам? — спросил его однажды уверенный в себе парень в модной оправе и футболке с надписью University of Cambridge. Экскурсовод неосторожно ввязался в полемику о секторах влияния союзников, но получил урок почти академического высокомерия: «Не читайте советских учебников, молодой человек». Ситуацию спасло цитирование германских историков. Умение не метать бисер пришло позже. Даже если ситуация из ряда вон. Однажды экскурсию заказала группа из Львова. Приехал целый автобус парней в берцах и в защитной форме с красно-черными нашивками УНА-УНСО.

— Ну шо, хлопец, — начали они экскурсию, — вези нас туда, где Адольф в 33-м костер устроил краснопузым.

Расслабленные и доброжелательные, неонаци новой эпохи не скрывали, что приехали вдохновиться у алтаря своих идей. Дорога от Бранденбургских ворот до Бебельплац — места «костра ведьм», устроенного в 1933 году из трудов Зигмунда Фрейда, Эриха Кестнера, Генриха Манна, Карла Маркса почти 70 тысячами бесноватых сторонников Гитлера, занимает минут пятнадцать пешком. Все это время бойцы балагурили над гидом: «Та ты ничего нэ знаешь. Ото, будь ласка, скажи, где була рейхс­канцелярия?» А добравшись до Бебельплац, они и вовсе вошли в раж.

— Э-эх, я бы тут у 33-м… — молодой мужик с горящими от восхищения глазами рассматривал Мемориал сожженным книгам. И видел вряд ли то, что хотел донести художник: под стеклянной плитой глубоко в чрево Земли летят зияющие пустотой книжные стеллажи.

— Ты гля, гля! — все больше возбуждался мужчина, показывая еле приметную надпись на Мемориале. — Они везде!

А там всего-то подпись скульптора: «Михи Ульман (Израиль)». Но бойцы обступили ее, как восставшую из пепла рейхсканцелярию. Кто-то ножом начал сковыривать «находку». И только два соратника постарше, которые понимали, что пещерный антисемитизм выйдет им боком, с трудом уняли пассионариев — те все никак не понимали: что тут такого? Но после внутренних разборок нервно-заискивающе заозирались:

Если кто-то думает, что скупил уже достаточно много военной детской прозы, то если у вас в библиотеке нет этой книги, то увы - миссион импоссибл. Ибо без этой книги какая угодно коллекция военной прозы будет неполной.
Я сама думала, что у меня уже много книг и больше мне не надо, стой, Юля, не надо тебе больше, куда ручонки тянешь! Но все же не могла устоять от книги Анатолия Митяева.
Анатолий Митяев и Александр Твадовский считаются признанными классиками военной литературы для детей, подростков. Без них военная полочка не может быть собрана до конца. Когда Анатолий Митяев закончил 9-ый класс, началась война. Летом 1942 года он записался добровольцем, на третий день пребывания в армии был в бою. Александр Твардовский также воевал.
Поэтому эти авторы знают то, о чем пишут и пишут так, что ни одного, даже самого черствого человека, не оставит равнодушным.
"Подвиг солдата" стала для меня очень летней книгой: бежевые страницы, летние рисунки Гальдяева (сам Гальдяев для меня летний художник), рассказы, от которых веет солнечным теплом и светом. Хотя книга и выпущена к юбилею победы, мне кажется, самое лучшее время для чтения ее - лето.

"Треугольное письмо". Во время привала солдат пишет письмо матери. Пишет что они отдыхают на привале, тепло и все удачно у ребят. Но отправить письмо не успевает - начинается бой. После боя солдат снова хочет дописать письмо, описав бой, но решает не делать этого, потому что ведь снова привал и все хорошо. И отправляет письмо так.
"Серьги для ослика". Ослик Яшка носит воду солдатам, сидящим на горном перевале. Вражеский снайпер пробивает ослику торчащие ушки, солдаты лечат его, перевязывают ушки, а ослик все равно продолжает службу и становится любимцем у солдат.
"Длинное ружьё". Солдат-новичок роет окоп, чтобы засесть с противотанковым ружьём перед боем.
"Опасный суп". Солдат вместе с шофёром везут к позициям прикреплённый к машине чан с колёсиками к обеду. По дороге встречают вражескую атаку, защищаться нечем, но друзья проявляют смекалку и делают из кастрюли бомбу.
"Отпуск на четыре часа". Солдат просит отпуск на четыре часа, когда проходит с войсками мимо своей деревни. Он находит свой дом сожженным, никого нет. С последней надеждой оставляет адрес своей почты на печи и уходит. А через время ему на его почту приходит письмо...
"Кто брал Берлин". Наши войска вошли в Берлин, танки ведут последний бой, один из которых не может стрелять, а второй тянет его и отстреливается: в этих двух танках два лучших друга. Друзья доходят до Берлина и делают победные надписи на стене рейхстага. Тот, который меньше ростом, встает на высокого, и читает надписи на стене со всей России. Победа! "Вся Советская страна, все советские люди брали город Берлин!"

Под катом даю на прочтение два первых рассказа. А то сама маялась, искала в интернете, чтобы почитать и определиться с покупкой и не могла найти.